Сейчас на гастролях, читая книжку по антропологии, я нашел истоки диковинного гурманства жены деда, обожавшей жареные панированные мозги, в меню неандертальцев вюрмской ледниковой эпохи. Меня при виде ее любимого блюда просто выворачивало наружу. Но так как тетка была коренной москвичкой, видела живого Станиславского, знала почти наизусть «Двенадцать стульев» и могла сыграть по ролям весь «Небыкновенный концерт» Образцова, я объяснял ее слабость столичной утонченностью, до которой мне, провинциальному мальчику, еще не пришло время дотянуться.
В моей записной книжке мирно уживаются фамилии друзей, родственников и знакомых, чьи вкусы и взгляды никогда не помирит даже тесное соседство их номеров в чипе мобильного телефона. Более того, я знаю, что среди моих зрителей, а теперь и читателей – люди разных предпочтений, полярных политических убеждений... Но до чего простираются границы вашей толерантности, где та черта, за которой объявляется война и воздушная тревога?
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →