«Детка, каки-и-и-е там были лица!» Те, кто хоть раз слышал
Виктюка, могут себе представить, с каким симфоническим восторгом было исполнено это
«как-и-и-е-е!» Режиссер вернулся с
Майдана, когда братская страна затевала перемены и повсеместным узнаванием
своих – по духу, по крови, по общей идее - был пронизан духоподъемный для
Украины год. Однажды и я, вернувшись из
Переделкина, с тихого вечера памяти
Окуджавы, горячо строчил в своем блоге об изумлении от прекрасных лиц и даже в сердцах нашел определение для этой прелестной интеллигентской стрелки –
человеческий заповедник. С тех пор патетическое узнавание
своих давно выплеснулось и за пределы переделкинской маёвки, и за пороги верных себе радиостанций, и за поля сердитых блогов, выкатилось на улицы морозной столицы и всюду, всюду этот восторженный гам: ах,
какие, боже мой,
каки-и-и-е у нас у всех лица!
Чего теперь ст
оит эта ограниченность узнавания
своих в синагоге, гей-клубе или киргизском землячестве, когда столько прекрасных лиц наконец-то нашло повод узнать друг друга, а главное,
противопоставить себя другим: лицам жуликов и воров, смуглым лицам гастарбайтеров, сморщенным лицам несчастных старушек, бледным лицам запуганных бюджетников, отправившихся на другие улицы, под другие лозунги и под другие знамена!
Но! Какой антропологический ключ разрешает вам закрыть дверь за непрекрасными?
В революционной риторике всегда много воодушевления, много неверных и опасных нот. Может быть, стоит сверить эти ноты, чтобы первые скрипки не забывали, что боевой ритм может задать и обиженный барабанщик с ужасным лицом, а прекрасное лицо трубача может случайно расплющиться между тарелок ужастного на лицо ударника.
