Никогда у нас никаких «муси-пуси» не было. Мама вышучивала папу. Папа подсмеивался над мамой. Я знал, что Элик у нас симпатичный, а я – младший. Я знал, что мама - всегда торопится, а папа просит не спешить. На похоронах он почему-то сказал: «Какая она красивая». Я не мог поднять на нее глаз. После своей истерики в морге я все равно не понимал, как это тело может не шевелиться, а глаза будут закрыты не для сна.
Они у мамы всегда смеялись. Это не преувеличение. Понять, что она улыбается, можно было по одним глазам.
Она не переставала быть веселой во время своей невеселой болезни.
Сначала ей отрезали палец, потом ступню, затем ногу выше колена, потом она упала в больнице и сломала шейку бедра в целой ноге. И до конца оставалась неунывающей, даже не вставая с постели. Когда я звонил из Москвы, трубку снимала бодрая женщина, у которой всегда все лучше всех.
Сегодня ей исполнилось бы 94 года. Конечно, я не представляю ее в таком возрасте. Диабет все равно бы не отпустил её так далеко.
Повесть Шолом-Алейхема «Мальчик Мотл» начинается словами: «Мне хорошо – я сирота». Не верьте мальчику Мотлу. Быть сиротой это ужасно плохо.
Здесь - три отрывка и песня о маме.
В этом прошлогоднем посте нужно поправить всего лишь одну цифру. Сегодня маме исполнилось бы 95. Другие слова - все правильные. Я никогда их не изменю. Никогда не исправлю.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →