«В воскресенье у меня был обед с «великим» русским поэтом Евтушенко. Он приехал ко мне в «Викторианский люкс» с опозданием на час, его сопровождал очень толстый молчаливый человек, которого он представил как своего переводчика – что показалось мне странным, поскольку он прекрасно владел английским.Накануне вечером он по моему приглашению смотрел мою новую пьесу «Предупреждение малым кораблям», и теперь немедленно бросился на нее в атаку.
«Вы вложили в нее только тридцать процентов вашего таланта, и это не только мое мнение, но и мнение зрителей, сидевших вокруг меня…»
Он продолжал в том же духе – очень говорливый и очень представительный молодой человек, пока ресторану в моем отеле не пришло время закрываться.
Не помню, кто – я или он – предложил пойти в «Плаза», до него можно было дойти пешком.
Он сказал мне, когда мы пришли туда и уселись в Дубовом зале, что он знаток и ценитель вин, и немедленно доказал это, подозвав официанта с надменностью, типичной для всего его поведения в Штатах. Им было заказано две бутылки «Chateau Lafite-Rotschild» ( в «Плаза» они идут по 80 баксов за бутылку), а потом еще и бутылочка «Margaux». А затем он позвал метрдотеля, чтобы заказать себе ужин. Он пожелал (и получил) большую чашу белужьей икры… самый лучший паштет и самый дорогой стейк для себя и своего переводчика…
Он рассказал мне, что в России я – миллионер, за счет набежавших там процентов на авторские гонорары за мои пьесы, и что мне нужно приехать и пожить там по-королевски.
Я ответил: «Будучи тем, чем я являюсь, я лучше буду держаться подальше от России»
Ужин продолжался до закрытия Дубового зала, принесли счет, и перечисление блюд заняло в нём три страницы…»
(Т. Уильямс, «Мемуары»)
